Профессор А. Б. Фрумкин

Что такое ЕЭК, ЭСКАТО и Пи35?

Жизнь полна неожиданностей.

В апреле 1964 года Академии поручили организовать подготовку сотрудников для международных организаций. С этой целью вскоре были созданы специальный факультет экономистов-международников, а в феврале 1966 года — кафедра мировой экономики и международных организаций; в сентябре 1971 года на эту кафедру пришел выпускник факультета МГУ Сергей Иванович Долгов, ныне ректор Академии (с 1989 года).

Таким образом, Академия теперь состояла из трех факультетов, кураторами которых были три ведомства: Министерство внешней торговли (факультет внешней торговли), Государственный комитет по экономическим связям (факультет экономического сотрудничества) и Государственный Комитет по науке и технике (факультет экономистов-международников). В этом Комитете существовало Управление международных экономических и научно-технических организаций (УМЭНТО). И когда здесь провожали на работу за границей очередного выпускника Академии, обязательно пели на мотив неаполитанской песни «Вернись в Сорренто»:

«Вернись в УМЭНТО, мы будем ждать тебя».

Возрастной ценз на этом факультете бы выше, чем на других, так что среди слушателей встречались люди сорока и более лет, особенно в первые годы. Были среди них и кандидаты наук.

Мало кто представлял себе тогда, что такое система Организации Объединенных Наций, какая это махина, включающая сотни учреждений и подразделений, разбросанных по всему миру, в которых заняты десятки тысяч людей.

Начали осваивать новое дело. Искали людей, знакомых с теми или иными организациями, потом и сами соприкоснулись с ними.

И вот уже мы знаем, что скрывается за различными аббревиатурами. ЕЭК — это Европейская экономическая комиссия ООН, находящаяся в Женеве; ЭСКАТО расшифровывается как Экономическая и социальная ко- миссия ООН для стран Азии и Тихого океана, которая расположена в Бангкоке. А загадочный символ Пи-5 (P-5) обозначает один из уровней должности в табели о рангах, принятой в ООН (кстати, P-5 было самым высоким уровнем, на который могли рассчитывать некоторые выпускники ФЭМ).

Тут же появилась веселая песенка:


Много дела в «третьем мире»,

Я хочу на Пи-4;

Но не буду возражать,

Если мне дадут Пи-5.


Попасть на работу в международные организации было довольно трудно. Эти вопросы находились в компетенции не советских кадровых служб, а международных чиновников. Правда, выручала система квот, при которой каждая страна или регион имели свою квоту на замещение постов в этих организациях. Вокруг этих квот шла непрерывная политическая борьба, на которую, естественно, влияла общая обстановка в мире и ее изменение.

Что касается заработной платы, то она соответствовала уровню должности и была достаточно высокой.

Тут-то и скрывалась «великая тайна», связанная с зарплатой советских сотрудников международных организаций. Об этом не полагалось знать иностранцам, но некоторые из них все же знали. А дело было в том, что часть зарплаты наши сотрудники сдавали государству.

Поэтому они оказывались довольно в двусмысленном положении. «Ну что за странные люди эти русские?» — думает какой-нибудь англичанин или голландец, — «У меня новейшая модель „Форда“, а мой русский коллега, получающий такую же зарплату, купил старый подержанный „Фольксваген“, словно неимущий женевский студент».


Впрочем, справедливости ради, надо сказать, что дело тут было не только в государственном оброке. В условиях тотального советского дефицита большинство семей, попадая на четыре года за границу, стремились за это время решить свои бытовые проблемы: обзавестись хозяйственной, музыкальной и видеотехникой, приличным гардеробом для всех членов семьи (сюда входили и одна-две дорогостоящие шубы для жены), много чего для дома и для дачи, подарки для родных и приятелей, и, конечно, нужны были средства для того, чтобы после возвращения приобрести за валюту «Жигули» или «Волгу». Если в эту программу входила также покупка квартиры для сына или дочери, в действие вступал режим жесткой экономии, при котором даже обед в кафетерии становился непозволительной роскошью. Этого, конечно, не знали и не могли бы понять обычные иностранцы. Но это знал Высоцкий: «Экономь да не дури, всухомятку не помри».

…Прошло несколько лет, и выпускники ФЭМ появились в большинстве центров международной жизни: больше всего в Женеве, где находится Дворец Наций и множество международных организаций, но также в Нью-Йорке, в штаб-квартире ООН, в Вене, в Лондоне, в Бангкоке и даже Найроби.

ФЭМ просуществовал до начала 90-х годов, тогда же кафедра мировой экономики и международных организаций лишилась двух последних слов в своем названии.

…Но на этом история факультета не закончилась. В 1996 году ФЭМ возродился в новом обличии, — в полном соответствии с канонами индуистской религии, — в виде студенческого факультета экономистов-международников, которому суждена долгая и счастливая жизнь.

И кто знает, может быть, когда-то кто-нибудь из выпускников этого ФЭМ случайно увидит объявление о приеме сотрудников в международную организацию, на всякий случай, без особой надежды, пошлет туда свое резюме, получит приглашение на собеседование, успешно пройдет его, будет принят, займет кабинет с видом на Женевское озеро или на Ист-ривер, постепенно втянется в свою рутинную работу, постигнет сложные правила игры международной бюрократии, привыкнет к бесконечному круговороту заседаний бесчисленных комитетов, подкомитетов, рабочих групп, научится играть в гольф и бридж, станет карьерным международным чиновником и, наконец, спустя еще несколько лет, дойдя до уровня Д-1, а то и Д-2, получит право оставлять машину на самой удобной крытой стоянке с надписью «Только для VIP», т. е для высокого начальства.